Экзаменационный (типовой) материал ОГЭ / Литература / 01-02 задание / 37

             К счастию, Печорин был погружён в задумчивость, глядя на синие зубцы Кавказа, и, кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я подошёл к нему. «Если вы захотите ещё немного подождать,  — сказал я,  — то будете иметь удовольствие увидаться с старым приятелем...»
             — Ах, точно!  — быстро отвечал он,  — мне вчера говорили; но где же он?  —Я обернулся к площади и увидал Максима Максимыча, бегущего что было мочи... Через несколько минут он был уже возле нас; он едва мог дышать, пот градом катился с лица его, мокрые клочки седых волос, вырвавшись из-под шапки, приклеились ко лбу его; колена его дрожали... он хотел кинуться на шею Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку обеими руками: он ещё не мог говорить.
             — Как я рад, дорогой Максим Максимыч! Ну, как вы поживаете?  — сказал Печорин.
             — А... ты?., а вы?..  — пробормотал со слезами на глазах старик...  — сколько лет... сколько дней... да куда это?..
             — Еду в Персию  — и дальше...
             — Неужто сейчас?.. Да подождите, дражайший!.. Неужто сейчас расстанемся?.. Столько времени не видались...
             — Мне пора, Максим Максимыч,  — был ответ.
             — Боже мой, боже мой! да куда это так спешите?.. Мне столько бы хотелось вам сказать... столько расспросить... Ну что? в отставке?.. как?.. что поделывали?..
             — Скучал!  — отвечал Печорин, улыбаясь.
             — А помните наше житьё-бытьё в крепости?.. Славная страна для охоты!.. Ведь вы были страстный охотник стрелять... А Бэла?..
             Печорин чуть-чуть побледнел и отвернулся...
             — Да, помню!  — сказал он, почти тотчас принуждённо зевнув...
             Максим Максимыч стал его упрашивать остаться с ним ещё часа два. «Мы славно пообедаем,  — говорил он:  — у меня есть два фазана; а кахетинское здесь прекрасное... разумеется, не то, что в Грузии, однако лучшего сорта... Мы поговорим... вы мне расскажете про своё житьё в Петербурге... А?..»
             — Право, мне нечего рассказывать, дорогой Максим Максимыч... Однако прощайте, мне пора... я спешу... Благодарю, что не забыли...  — прибавил он, взяв его за руку.
             Старик нахмурил брови... Он был печален и сердит, хотя старался скрыть это. «Забыть!  — проворчал он,  — я-то не забыл ничего... Ну, да Бог с вами!.. Не так я думал с вами встретиться...»
             — Ну полно, полно!  — сказал Печорин, обняв его дружески,  — неужели я не тот же?.. Что делать?.. всякому своя дорога... Удастся ли ещё встретиться  — Бог знает!..  —Говоря это, он уже сидел в коляске, и ямщик уже начал подбирать вожжи.
             — Постой, постой!  — закричал вдруг Максим Максимыч, ухватясь за дверцы коляски,  — совсем было забыл... У меня остались ваши бумаги, Григорий Александрыч... я их таскаю с собой... думал найти вас в Грузии, а вот где Бог дал свидеться... Что мне с ними делать?..
             — Что хотите!  — отвечал Печорин.  — Прощайте...
             — Так вы в Персию?.. а когда вернётесь?..  — кричал вслед Максим Максимыч...
             Коляска была уж далеко; но Печорин сделал знак рукой, который можно было перевести следующим образом: вряд ли! да и зачем?..
             Давно уж не слышно было ни звона колокольчика, ни стука колес по кремнистой дороге, а бедный старик стоял на том же месте в глубокой задумчивости.
             — Да,  — сказал он наконец, стараясь принять равнодушный вид, хотя слеза досады по временам сверкала на его ресницах; — конечно, мы были приятели,  —ну, да что приятели в нынешнем веке!.. Что ему во мне? Я не богат, не чиновен, да и по летам совсем ему не пара... Вишь, каким он франтом сделался, как побывал опять в Петербурге... Что за коляска!.. сколько поклажи!.. и лакей такой гордый!.

М. Ю. Лермонтов, «Герой нашего времени»